ВЕСННЯЯ КОМПАНИЯ 2000 года.

Раньше мы все больше тусовались по другим местам, но с тех пор как я стал поросенком, все круто изменилось. Бывало заползу в Курилку там или Салон нахрюкавшись и сорву все аплодисменты. Некоторые даже оргазм от этого получали, но я ни-ни.

А с тех пор как затусовались у Делицына в Тенетах, не то что оргазма, даже аплодисментов не сорвешь. Все ползают черте где, а ты стоишь, хрюкаешь одиноко, а все в это время получают оргазм в других местах.

Литературная тусовка в сети тем и хороша что никогда не знаешь кто сколько вылакал и у кого на диване заснул. Хотя многие утверждают что побывали в постели Житинского, а некоторые даже свечки держали и щекотали пятки неизвестным дамам все-равно ничем доказать не могут. Даже мало-мальскую беременность не предъявляют.

А вчера ко мне в окошко браузера залетел КШ. Мы с ним так мило поболтали, а потом я забыл снять противокэшную сетку, и сегодня он еще не прилетал, но это фигня, завтра сетку сниму и водку на диван поставлю.

А вот Мартышка, она такая, да, во-первых с очками, во-вторых непримиримая. Ей только дай волю запросто закидает корками небольшого слона. Зато прикалывается по полной програме может довести до литературного оргазма даже тех кто в литературе ни бум-бум.

Серхио, тот тихий, выйдет, ляпнет стишок другой и исчезает, а мне приходится потом перевоплощаться в поросенка и бегать по всей округе срывать для него аплодисменты. А это непросто, бывает замешкаешься и сорвешь оргазм вместо аплодисментов, сидишь и думаешь, ну че с ним делать.

Вот с Фраем хорошо, он всегда приходит с накрахмалеными фонтами, сидит интеллигентно помалкивает, потом скажет чего, за фрак спрячется и сидит, ответа ждет.

А то еще Фита заходит. Вся такая нежная, мягкая, сексуальная, у нее в Салоне семеро по лавкам публикации ждут, а она сидит в Тенетах, улыбается в усы… т.е. нет не в усы, в колючки, она когда добрая в Ежика перетекает. И всегда свои аплодисменты сама рвет, другим не доверяет, а те за ней по пятам ходят, тащутся от оргазма. Но я конечно пятаком не щелкаю, когда могу всегда парочку ее аплодисментов тырю.

А вот Рудис это непросто. Он такой большой и меланхоличный, ни оргазмани, ни аплодисментами не интересуется, говорит мудро, рассудительно, такое впечатление что он и пьяным-то никода не бывает.

А к вечеру приходит Дан Дорфман. Он тоже большой солидный, но суетлив немножко. Зайдет и со всех кто ему не понраву шляпы рвет долой и на тех кто по нраву напяливает. Бывало некоторые из тех кто по нраву в 30-40 шляпах сидят, оргазм получают, а Дан им хлопает, аплодисменты значит развешивает.

Ближе к ночи, когда жар спадет появляется Вербицкий. Этому аплодисменты по барабану, но ежели кто зазевался, то Миша враз его оргазм себе ухватит и бегает по клубу, запоздавших болтунов этим оргазмом по хребту охаживает.

Рано поутру с пачкой ворованых аплодисментов появляется Нестеренко, аккуратно развешивает аплодисменты по всей длинне своих текстов и когда кто появится с серьезным видом ходит и срывает аплодисменты, словно свои собственные, но оргазма не получает в связи с противопоказаниями организма на оргазм.

Но сколько ни пиши все-равно все аплодисменты вместе с овациями достаются мне, а кто с этим не согласен, идите и получайте оргазм самостоятельно…

Хрюша. 2000 г.

(впервые опубликовано в сетевых изданиях “Вечерний Гондольер” и “Нескучный Жанр” 2001 г.)

Поехали мы с женой в Египет, нам надо было сначала в Пулково-2, а мы приехали в Пулково-1. Красивый аирпорт, здоровый, но не тот. Ваучер (путевка) гласил, что нам в Пулково-2. Делать нечего, едем туда, еле нашли, указатель мелкий и не видный из себя, однако попали наконец куда надо. Заваливаем значит мы в Пулково-2. По инструкции турбюро, должна нас там ждать тетка по имени Елена (Елена первая). Глядь, стоит, подходим, спрашиваем, искузьмы типа, мы из Выборга. Она типа ХАЙ, вас то нам и надо. Дает нам бумаги, билеты и толкует мол надо декларацию писать. Ну пишем, раз надо, по сто пятдесят долларов на нос и ни копья больше. А мэн в зеленой фуражечке говорит, что до полутора кусков на лицо физическое без проблем. Мы переписывать не стали. Не горит, уточнять.

Топаем дальше, бэгидж суем в канал, все типтоп не пищит. Мэн подкалывает, типа дуйте в свой Египет и без вас не пропадем. Улыбается, ну и мы ему тоже конечно.

Пилим к стойке, там тетка заспаная, ладошкой рот укрывает, зевает и ручкой делает, на бэгидж. Ставим куда она показала и смотрим на нее, она на нас. Потом проснулась и улыбаться начала, мы тоже, ясен пень. Идите, говорит, к погранцам, печать там и все такое в загончике сделают. А мэн в зеленой фуражечке, говорю, уже был, а она мне радостно отвечает, что то досмотр ручной клади а не погранцы, типа погранцы в загончике. Ага, двигаем в загончик, пиво конечно некстати, отрыжка прорывается, неудобно разговаривать.

В загончике тетка, паспорта смотрит и нас сличает. Все у нее сходится и улыбка пограничная типичная, хотя получилось душевно. Хотелось ответить адекватно блин, но пиво некстати, отрыжка, прямо бич какой-то. Прошли так, молча типа. То есть под раскаты пивные, но она не обиделась, стала дальше сличать народ в паспортах. Правильная женщина. И печать поставила, выбыли стало быть, должны обратно скоро появиться.

Сели в зале ожидания, покурили, барахло в котомку. Куртки в Египте как верблюду тромбон. Жарко там, 22 градуса нашего Цельсия. И вода точно такая же. Ждем когда садить станут на воздушное судно. Пришли погранцы стали ругать какого-то хрена, за рукав кривой к самолету. Хрен толкует, мол, самолет криво стоит, ему типа, съехал ты что-ли? Договорились конечно, а куда деваться, народ подпирает, талончиками шелестит. Тетки зубами стучат в блузочках, идиотками в шубах неохота в Египет садиться. Все стараются в сланцах пальцы поджимают.

впервые опубликован в сетевом журнале “Вечерний Гондольер” под названием Альба Регия.

(илл. второго издания. журнал “Литературные Незнакомцы” №6(22)07 худ. С.В. Теплов)

В городе Засранске, как и во многих среднерусских городах, мало-помалу начала налаживаться жизнь. Коммунистические, безбожные идеалы, уступили наконец место житейским истинам и простым человеческим надобностям. Налаживался бизнес на районном рынке. Скоро Новый год и череда праздников. Праздники это для всех и для Серого, рыночного завсегдатая, тоже.

Каждый день, с самого начала, стоило походить за Серым и понаблюдать. Росту в нем было метр девяносто девять, как он сам уточнял, вращая шарами с красными прожилками и грабастая ручищами зашедшего на рынок совсем уж дервенского мужичка. Дело кончалось обычно тем, что испуганый мужичок вел Серого в недавно открытый пивной бар и спаивал ему энную дозу бочкарева или медового. Потом гигант ловил еще кого-нибудь и сцена повторялась с незначительными нюансами. К середине дня Серого смаривала усталость и он шел покачиваясь в подвал хозяйственного магазина. Там, среди миазмов местного производства, Серый спал сам или сотоварищи. Товарищи у Серого были все мелковаты и не годились ему даже в подметки.

21.01.2000                                      Бифуркация.

Однажды, в трамвае, я прокомпостировал талончик и, небрежно выхватывая его из зубьев компостера, упустил. Талончик начал, довольно бестолково кувыркаясь, падать вниз. Я мгновенно собрался и почти схватил его на уровне своего колена, как, благодаря непостижимым бифуркациям унламенантных воздушных потоков, плюс поворот трамвая, плюс теснота в вагоне, талончик мой занырнул в голенище сапога крупной тётки, стоящей ко мне почти спиной. Не останавливая азартной траектории я влетел в голенище двумя пальцами и намертво зафиксировал кровный талончик (как мне тогда показалось). Таща талончик, я начинаю соображать, что, что-то неладно, а тётка не то чтобы завизжала, испустила сложномодулированный звук, очень крупной амплитуды, большой высоты и ураганной фронтальности. Окончания этого шедевра я не дождался, потому что параллельно был бит, толкаем, царапан, мят, несён и осыпаем какой-то дрянью из сумки с частотой ударов около 4 герц. Тётка, явно не леди, вынесла меня в открывшиеся в этот момент двери, вовсе не там, куда я ехал, ухитрившись остаться в вагоне. Я довольно ловко приземлился на спину. До сих пор помню её глаза за стеклом уходящего трамвая.

10.01.2000                                                      Пчелка

Как-то раз мужчина вошел в трамвай и, пробив талончик, уселся на переднем сиденье. Окно над ним было открыто, припекало. Пока трамвай двигался к следующей остановке, в окно влетела огромная оса и стала тупо и страшненько биться о стекло прямо у мужика под носом. На лице у мужика отражались все его несложные мысли:
– Боюсь, смахну, нет, а вдруг прицепится, да как у…, прибью…

Мужик заострился на лицо, прищурился, похитрел, в глазах у него разгорался агрессивный кураж, по мере оформления, решения. Потом, зажав в руке пробитый талончик, быстро и потрясающе точно ухватил этого огромного Оса, накрыв его талончиком. Хрустнул хитин. Мужик молниеносно и ловко выкинул в окно талончик вместе с хрустнувшим осом. За прощедшие секунды пассажиры передних сидений настолько увлеклись происходящим, что буквально с открытыми ртами наблюдали всю эту корриду. Мужик перевёл дух, победно осмотрелся, встречаемый смущённо ободрительными улыбками. В этот момент раздался гнусавый голос контролёра:
-Граждане приготовьте ваши билетики…

Мужика передёрнуло, потом он нервно хихикнул, затем его вообще скрутило от смеха и затрясло. Морда покраснела, он ничего не мог выговорить,хотя и пытался что-то вроде:
– ИИИИх-Хииии-хи-ссс- Я п-пчёлку… хихихисисихи с с Я пф-хрхр-пчёлку…

25.01.2000                                                            Культура.

Как-то, в воскресный денёк, около 7-ми часов пополудни, плыли мы в прогулочном темпе на водном велосипеде, направляясь в залив Салакка – Лахти. Между островом Твердыш – частью славного Выборга и Замком с башней Олафа, я случайно поднял глаза от воды и скользнул взглядом по башне. Правым пилотом выступала жена, а рядом крутил педали мой средний сын на другом велосипеде. Картина, увиденная мной, была свежа и удивительна. Молодая дама и лицо мужского полу (М.П.) забрались на купол башни Олафа (с обзорного периметра по ажурной лесенке), куда забирались только ремонтники и оформители. Она (дама) спустив джинсы ниже колен, под коими ничего не было (я все же рассмотрел совершенно точно), нагнувшись позировала лицу М.П., оказавшемуся фотографом. Быстро справившись с водопадом эмоций, я пихнул в бок жену и гикнул сынуле. Реакция у них была такова: первой врубилась жена и начала приветственно махать руками, потом замахал руками и сын. Добавлю, что я так же радостно поприветствовал жизнеутверждающую пару и их неординарный способ самовыражения, а может заработка. Дама заметила нас и ответствовала с большим подъёмом, штаны впрочем не одевала. Потом мы скрылись под мостом и окончания этюда не дождались. Я задумался Цивилизация это или Варварство, потом мне подсказали, что это Культура.

31.01.2020

Светает. В конце января уже не так темно. Слышен натужный звук моторов. Это папы и мамы, бабушки и дедушки – везут своих чадушек в школу, детский сад и ясли. Вереница разных легковушек выстроилась за снегоуборщиком и терпеливо тащится вслед. Вот один вездеход паркетный вырывается из потока и, свистя двойным турбонаддувом, обходит всех, но утыкается в снежный вал от снегоуборщика в самом конце подвига. Ряд машин перед ним сначала притормаживают, вращают передними колесами, примеряясь к ощущению “а не послать бы.., да не рвануть бы…”, но через секунды убеждаются в тщете порыва и стыдливо отворачивают лица от приунывшего и пренебрегшего, накрепко засевшего в снегу.

01.01.2022

Вы когда-нибудь видели самоходный диван? Он просто передвигается по поверхности базара. Не сразу понимаешь, что перед тобой живое существо. А меж тем это так. Существо издавна живет в нашем райцентре на рынке. Это существо собака; женского полу. Зовут Мишка. Имя у нее знаменитое. Так звали одного президента. Но кто старое помянет тому сами знаете что… Уточню, на рынке Мишка работает. А проживает она дома – в щели под старым кунгом на Поле чудес.

В доме просторно, правда потолки низкие. Можно жить вдвоем, втроем и даже впятером. Так недавно и было. А потом дети Мишкины выросли и разбежались. По университетам. Очень помогал Черномырдин. Мужчина положительный, спокойный, квартплату вносил вовремя. По национальности кот.

роман-буфф

под общим псевдонимом “Тимофей Талых” {Майор ака Игорь Пронин (ЗП – Земля Пухом), Gogia, фцук, Юрий Рудис(ЗП)}

Проснулся дед Крышко, облегчился, да и позавтракал. Сытный завтрак у деда Крышко: тут и вареники с капустой, и брусничный квас, и теплые еще яйца. Полдеревни приходит смотреть на такой чудный завтрак. Да и то, а что еще мужикам с утра делать? Стоят, закрутив ноги за ноги, руки по плетню распластав, да и причмокивают.  А дед Крышко еще и нарочно показывает им яйца, что б облизывались, деду так вкуснее. А позавтракать ему нонче надо плотно: далеко за полночь лежит его путь. И верный пес лежит у ног Крышко.

Порода у пса такая: коричневый окрас сменяется местами по телу на черные куски неправильной формы. Хорошая порода, добрая. Ест немного, но часто, в общем как дадут. А перепадало псу от деда Крышко нечасто и потому пес его, Крышко, очень любил. За окном мужики переминались с ноги на ногу, плетень угрожающе трещал. Но дед Крышко не спешил и плотно кушал. Последней корочкой хлеба вытер тарелку и бросил корочку псу. Казалось бы пес и не пошелохнулся, а корочка растворилась в воздухе.

Назывался пес Нестором. Не сам, конечно, людьми так назывался. Да и сейчас называется, разве что иногда кто-нибудь шутки шутить начнет: Нестеровым его обласкает, а то и вообще Нестеренко. На Нестеренку Нестор обижался и не приходил. Вот какой умный пес. А самое умное у него – глаза.

Дождавшись, когда плетень завалится, а мужуки забьются как повешенные в пыли, дед Крышко поднял свою берданку, тщательно прицелился, поднатужился, и дважды оглушительно выстрелил в молоко.

-Цыць, бастарды! Ухожу я к ебеням. Нестора вам оставляю. Кормить не забывайте, а то в Америку сбежит. Слышали? Вы мне еще за плетень ответите…

21.01.2022                 Про снег, мусор и Ваську Гитлера.

Задувает ветерок со снежной крупой. Если идти навстречу ветру, то ощущения так себе. Однако чистить снег вполне можно. Толкаю лопату от себя, на себя с подъемом и плавно влево, потом толчок и в исходную позицию. Краем глаза вижу как соседский кот по кличке Васька Гитлер легко вспрыгнул на калиточку, смастыреную прошедшим летом и профессионально втянул ноздрями воздух. Морда его  удлинилась и повернулась,  стал ясен объект интереса Васьки Гитлера. А именно, вчера на ужин у нас были сардинки горячего копчения и остатки от них лежали в  пакете для мусора. Пакет специальный с затяжкой на вервочке ждал своей очереди на выброс. А произойти это должно в понедельник. До той поры пакет смущал до свинячих соплей окрестных котов: Ваську Гитлера, Черномырдина и Чубу (полная кличка Чубайс за рыжий цвет шкуры).

Я наблюдаю за ним искоса и гребу снег, ибо нех. Запустишь, потом придется резать на куски штыковой лопатой и кидать грабаркой за бруствер. Этот бруствер с начала зимы уже больше полутора метров. Это еще что… Васек Гитлер представляет, что как только я уйду он разорвет пакет и насладится сказочным вкусом шкурки, которую выкинули тупые дебилы. Конечно, при сладостном вкушении, Ваське надо посматривать по сторонам, поскольку территория не его, а Чубы. Если Чуба в отлучке, к примеру ушел на войну с Самурайкой (пикенес женского полу с нашей улицы), то все получится, потому что пожилого Черномырдина (черный как смоль ничейный котяра) он, Васька Гитлер, ложит одной левой, только пушнина в разные стороны летит.

Я добрасываю последние остатки снега с дорожки, беру пакет и запихиваю в мусорный контейнер с крышкой. Видели бы вы морду Васьки Гитлера. Однако жизнь дерьмо и Васька поворачивается ко мне спиной. Крупа сечет его по морде, а спина выражает крайнюю степень презрения ко мне и всему моему дому.

Чувствую себя нехорошо. Иду в дом. Выношу старую миску и, вытащив пакет из бака, развязываю веревочку холодными пальцами. Выкладываю рыбные шкурки от трех сардин горячего копчения, три позвоночника и три ейных же морды. Чувствую себя хорошо. Оставляю миску под мостиком и ухожу. Краем глаза замечаю как возникший из снежной крупы Черномырдин оседлал забор.  Его умудренные опытом глаза узко сощурились, оценивая одуряющий аромат шкурок, голов и позвоночников. Васька Гитлер мягко соскочил с калитки и ступая белыми лапами по белому же снегу, почти невидимый, двинулся к миске. Нужно заметить что Ваську делали Гитлером маленькие усики на морде. Казалось что небольшая черная бабочка летела задом наперед над снегом, совсем не шевеля крыльями.

За тысячную долю секунды до того как Васька Гитлер вонзил свои зубы в голову копченой сардинки, слева сзади метнулась рыжая молния и вцепилась Ваське Гитлеру в ухо. Это был Чуба. Бело-рыжий клубок с воем поскакал по сугробам к середине заснеженного огорода и завертелся там. Чуба держал в своей когтистой лапе три двора и претендовал на четвертый после победы в войне с Самурайкой. Васька Гитлер уже много  терпел от Чубы. Но не в этот раз. То ли Чуба подрастерял силы в стычке с Самурайкой, то ли Васька Гитлер вконец обурел, только быстро помножить на ноль Ваську у Чубы не вышло.

Замечу, битвы меж Самурайкой и Чубой не было. Была изматывающая Самурайку виртуозная игра. Чуба сидел на высоком заборе и планомерно выбешивал псину на ее собственной территории. Он нагло, как член НАТО, свешивал хвост вниз и помахивал им над Самурайкой. Ожиревшая и одышливая многодетная мамаша тщетно пыталась допрыгнуть до ненавистного Чубиного хвоста и оторвать его к чертовой матери. Чуба изнемогал от наслаждения, разбирая оттенки ярости хрипящей коротконожки, глядя как ее когти оставлют борозды на заборе, а клочья пены из ощереной пасти разлетаются в стороны. Но все кончается когда-нибудь. Рядом с Чубой ударил в забор крепкий снежок, пущеный меткой рукой. Забор вздрогнул, покачнулся, Чуба за малым не рухнул вниз, но собрался и спрыгнул наружу.

В этот момент запах шкурки горячего копчения коснулся его носа. Пока ноги несли к запаху, Чуба определил конкурента и опередил его. Первый удар был страшен. Васька Гитлер кувыркался и летел по огороду, как тезка из под Москвы, но, вопреки ожиданию Чубы, не так как обычно. Сладкие мгновения не проходят бесследно и Чуба после райских минут не додал ярости. Васька Гитлер извернулся и выдрал пару пучков щерсти из Чубиного живота и раскровянил ухо. Запах крови и чувство родины слились вместе и Чуба смог оседлать Ваську и впился в холку. Васька Гитлер взвыл и добавил оборотов…

Вы уже догадались? Правильно. Черномырдин торопливо сглатывал вторую шкурку из трех. Да что там тех шкурок..,  Пока удача поворачивалась к бойцам в центре огорода то лицом то задом, мудрость торжествовала на всю катушку. Черномырдин пытался оставить сторонам конфликта одну голову горячего копчения, но ярость не давала Чубе и Ваське Гитлеру никакого шанса. Черномырдин понял что удача сама прет на старости лет и сыто зажал во рту последнюю голову под протяжные завывания Чубы и Васьки Гитлера. Те жгли друг друга глазами и просто не могли разорвать уз ненависти и отвернуть в сторону, боясь что противник вцепится в бок.

Когда Чуба и Васька Гитлер расползлись в разные стороны пятясь задами, Черномырдин уже спал под кунгом в месте, которое делил с базарной сучкой Мишкой. Мишка была настолько добра, что терпела Черномырдина за полмышки в день или за селедочную голову горячего копчения в неделю.

Пролог. Ограбление на дороге.

На пустынной дороге не было никого. Ветер вяло шевелил сухие веточки и лениво поигрывал мелкой пылью. Со стороны города показалась машина. Она двигалась не  превышая разрешенной скорости. Видимо, водитель никуда не торопился в этот пятничный вечер. За рулем сидел обеспеченный мужчина в добротном сером костюме. От мужчины слегка попахивало спиртным, впрочем здесь, далеко за городом, можно не опасаться встретить блюстителей закона.

Он убавил громкость магнитолы, потянулся к фляжечке из полированной стали и сделал из нее небольшой глоток. Левая рука уверенно пошевелила руль, направляя машину в поворот.

– Гут! – произнес мужчина вслух и сделал еще один глоток из фляжки, уже побольше.

Впереди на дороге мелькнуло размытое цветовое пятно, нога рефлекторно рванулась к педали  тормоза и вдавила ее до упора. Визг резины по асфальту заглушил звуки из динамиков. Машина протащилась десяток метров и, почти остановившись, сшибла кого-то в красной одежде. Мелькнули вскинутые руки и тут же исчезли под капотом. Двигатель заглох.

Ритмичная музыка, как будто бы насмехаясь над сидевшим за рулем, зазвучала особенно четко. По лицу водителя медленно разливалась смертельная бледность. С минуту он сидел не шевелясь, потом руки его лихорадочно забегали. Подобрать упавшую под ноги фляжку, завинтить крышечку, сунуть ее в бардачок, злясь на густой запах пролитого коньяка, с которым уже ничего нельзя поделать. Выключить эту дурацкую музыку.

Сейчас полиция примчится, – тоскливо подумал мужчина, – они всегда появляются в самый неподходящий момент.

Мысли запрыгали в голове бешеными скачками. Надо сматываться пока не поздно. Завести двигатель, дать газу и умчаться, не обращая внимание на то, что там.., спереди лежит. С кончика носа сорвалась крупная капля пота, прямо на округлый животик, на рубашку из тонкой ткани.

… а ведь как все хорошо шло. Участок под строительство многоэтажки наконец-то выделили, почти в центре, вместо ста тысяч, удалось подмазать нужного человечка за восемьдесят две. Остальные восемнадцать лежат в кейсе на заднем сиденье. На даче ждет жена и папа, второй заместитель министра. Ну уж нет!

Рука потянулась к замку зажигания. Мужчина пригнулся к рулю, точно бегун на старте. Оставалось только повернуть ключ. Сначала назад, а потом вперед.., он вдруг представил как его тяжелый внедорожник, с хрустом, прямо сейчас.., перевалится через неподвижное тело, как брызнет кровь на резину…

Мужчина встряхнул головой и открыл трясущейся рукой дверцу. Осторожно вышел из машины. Пот потек ручьями, сердце забилось сильными частыми толчками. Он рывком сбросил с себя пиджак, швырнул его в салон и осторожно, маленькими шажками двинулся в обход машины. Воображение рисовало ему кровавые подробности. Шея мучительно вытянулась, глаза выпучились, торопясь увидеть наконец того, кто там лежал, а ватные ноги оттягивали момент неизбежной встречи с картиной трагедии.

Он в изнеможении оперся рукой о капот, рванул тесный ворот рубахи.

– Господи, прости меня, – вырвались наружу слова, – всю жизнь каяться буду…

Перед капотом никого не оказалось. Мужчина медленно присел на корточки, заглянул под машину. Растерянно повертел головой и увидел красный плащ в прогалине между кустов метрах в десяти от дорожного полотна.

– Эй, ты там живой!? – Он взял себя в руки и направился к потерпевшему. Содрогаясь потянул на себя край ярко-красного плаща… тела под ним не было, ни целого, ни изуродованного ударом. Сзади взревел двигатель, свистнув резиной, его внедорожник сорвался с места и уменьшаясь на глазах, исчез за поворотом дороги. Он успел заметить, что за рулем сидела женщина.

Мужчина шагнул из кустов, волоча красный плащ за собой. Выражение его лица стало меняться как в мультипликационном фильме. Сначала облегченное, радостное, почти эйфорическое – он ведь никого не убил! Чист перед всевышним! Потом озабоченное, недоуменное и тут же, почти сразу, злобно восхищенное.

– Вот сука!!!…