Дразнилка Первая - Орден Куртуазных Маньеристов

Пожалуй начнем мы с вещей известных и приятных - с Ордена Куртуазных Маньеристов. Оне конечно и сами господа с юмором и умением приколоться над читателем, но пройти мимо ихних нетленок просто невозможно. А что получилось из этих остановок...

Пеленягрэ, Виктор Иванович. Триолет Как упоительны в России вечера!... Любовь, шампанское, закаты, переулки, Ах, лето красное! Забавы и прогулки, Как упоительны в России вечера. И вальсы Шуберта, и хруст французской булки, Любовь, шампанское, закаты, переулки, Как упоительны в России вечера!... Триолеты - Вечерние Как упоительны в России вечера, Подъезды, лестницы, проулки и заборы, Менты, старухи, нищие и воры, Как упоительны в России вечера. Орущая в пять глоток детвора. И запах из помойного ведра. Как упоительны в России вечера. И из общаги звонкий звук гармошки, И морда синяя, торчащая в окошке, Как упоительны в России вечера. И мерзлый снег, в кругу ночного света, И зов в огромных, голубых глазах поэта. Как упоительны в России вечера. И все одно, сегодня и вчера. И капелька, на кончике... пера. Как упоительны в России вечера. Бывало выйдешь в мир, после бутылки Кругом закат, и чешется в затылке. Как упоительны в России вечера. Домой вернешься, вермуту закажешь, Хлебнешь стакан, и всей стране расскажешь, Как упоительны в России вечера. Четверолеты - Утренние Как упоительно в России по утру, Друзья с фингалами, и бабы в мятых платьях, И кошка драная, визжащая в объятьях, Честь подарившая бродячему коту. Как упоительно в России по утру. Пивной ларек и очередь похмельных, Стоящая вся в красках акварельных, С бидонами, на утреннем ветру. Как упоительно в России по утру. Бывало выйдешь, вынешь Беломору, Собак бродячих отгоняешь свору, Читая куртуазную муру. Как упоительно в России по утру, А то бывало – водочки с утра, Потом рассольчику, и песню на ура Как упоительны в России вечера. / Хрюша / Дым Рассекая декольте и фраки, Я вдыхаю тонкий дым сигар; Вновь пылают розы в полумраке И встает за окнами кошмар. Но под рокот жалобной гитары Что случится на моем веку? Серый пепел скрюченной сигары. Роковые розы на снегу! * * * Рассекая декольте в капусту, Я вдыхаю жадно Беломор, Шлепаю с размаху пусто-пусто, Доминошки в рыбу, как в узор. На меня нацелен сумрак ночи Тысячью биноклей на оси, Если только можно – Авва Отче! Чашу эту мимо пронеси! Но продуман распорядок действий. В чашу окунаю я губу. Затоптав хабарик, по-злодейски, Писаю стихами на снегу! / Хрюша / Московский Декаданс Под шубкой платьице Такое узкое Под ним другое все И все нерусское Ты на скамеечке все куришь “Мальборо” А я сижу с тобой, обритый наголо Простят ли шалости мне современники Мы все любовники, мы все изменники Глубокий вырез твой Как обещание Я верю, сбудутся Мои все чаянья Иностранский Декаданс Я на скамеечке, Обритый наголо, А ты красивая, Такая наглая. Сигары куришь ты, да все Гаванские А я свои курю, все Мухосранские. А я шалю как кот, с Кольца Садового, Простишь ли ты меня, меня бедового. А ты сидишь со мной, Такая узкая, И только булочка В зубах французкая. Костюмчик аглицкий, чулки немецкие, Трусы китайские, очки турецкие. А я сижу в тоске – штаны тамбовские, Ботики, падлы, жмут, днепропетровские. В глубой вырез твой - Мое отчаянье - Все тянется рукой, Как обещание. Ну что с девчоночкой Такою станется? Уйдет, уйдет она… Поэт останется. / Хрюша / Степанцов, Вадим Юрьевич. * * * Запил мертвую я и стихи стал писать декадентские про аптеку, фонарь и про пляски живых мертвецов, начал в моду входить, и курсистки, и барышни светские восклицали, завидя меня: “Степанцов! Степанцов!” Брюсов звал меня сыном, Бальмонт мне устраивал оргии, девки, залы, журналы, банкеты, авто, поезда; только больше, чем славу, любил полуночничать в морге я, Мои Кореша Брюсов звал меня сыном, Бальмонт мне устраивал оргии, Пушкин кликал братаном, а Лермонтов звал пацаном. Лев Толстой клал на рельсы и ласково хлопал по горбику Маяковский и Брик все закакали мне под окном. А Серега Есенин шустрил у меня в холодильнике Северянин за пивом с литровою банкой ходил, Мандельштам, мой дружок, три часа просидел на мобильнике, Говорит, другану своему, Мейерхольду звонил. Чехов - морда в пенсне - меня в Ялту зовет оторваться, Ленин в Горки, а Горький Алешка на Кипр зовет покирять, Ильф с Петровым мои, эх мои незаконые братцы, Мне сеструха Цветаева, Тэффи родимая мать. Мне Аверченко шурин, Тургенев брател двоюродный. Сашка Черный и Белый Андрюха мне моют полы, А Ахматова Анька с утра позвонила сегодня, И сказала весь месяц не будет горячей воды. Гумилев, мой сосед, я ему наливаю порою. Блок меня похвалил - ты отменно умен Степанцов. Только жаль, что стихи оказались ужасной мурою, А папаня Валера вдохнул: "Не люблю наглецов!" / Хрюша / * * * И боялись меня хуже смерти Все министры, менты и воры... * * * В общем, съели меня, растерзали, Не нашлось ни костей, ни волос, Лишь от ветра с платана упали Мой ремень и обгрызенный нос. Я..! Я крутой! Я ужасен и дик! Я садист. Я палач. Я кочевник. Моей жертвы задавленый крик Не дороже чем трепаный веник. Все министры боятся меня, Все воры дань несут на квартиру А менты мою крутость кляня Мне иголками чистят сортиры. Все трясутся от страха в домах, Все боятся что рот я разину. Президенты боятся в Кремлях, Потирая согбенную спину. Пуще смерти страшон Степанцов. Как увидят - так враз на горшок. Опасайтесь! В конце-то концов Я вам выдам ужасный стишок! Но не смог! Не успел! Растерзали! Сгрызли нос. Я уже без ухов. А под деревом грустно лежали Мои тонкие книжки стихов... / Хрюша / Я блондинка приятной наружности У меня голубые глаза, Бедра сто сантиметров в окружности И наколочки возле туза. Я - Блондинка. Я блондинка приятной наружности, Все на месте и бюст и соски, Моя теплая попа в окружности, Как арбуз - пополам, на куски! Моя талия - тонкая тросточка, А живот распушился к ногам. Только вот дорогого отросточка Не бывает обычно у дам. Приходите друзья мои милые, Почитаем стихи, посидим... Голубки вы мои, шизокрылые... А зовут меня просто - Вадим. / Хрюша /

<<< взаД в Меню

Все пародии

Обсуждалка  >>>